Математика
В кабинете – разновозрастная группа учащихся среднего звена (около 20 человек) и трое педагогов. Ведет занятие Далит, директор школы; две учительницы работают индивидуально с детьми, которые пришли из класса учащихся с признаками аутизма (диагноз ставится на основании результатов государственной комиссии). У каждого ребенка – личная папка, в которую он складывает свои труды.
Никакого специально обозначаемого учителем начала занятия нет. Многие дети забежали на перемене, кто-то пришел чуть позже обозначенного общими правилами времени. Сначала к полочке, на которой размещены личные папки, выстроилась небольшая очередь, но она очень быстро исчезла – началась работа.
Большинство ребят сразу объединились в группы, лишь немногие предпочли заниматься в одиночестве. Можно было выбрать задание (тему) из набора, предлагаемого для твоего возраста, и осваивать ее либо при помощи учебника, либо используя компьютер, либо используя игры на заданную тему. Очень небольшой выбор. С личными проектами, проблемами не было никого, все работают в рамках установленной взрослыми программы, просто проходят ее в индивидуальной последовательности.
Итак, дети учатся, а что делает учитель? Сначала Далит помогла ребенку у компьютера наладить нужную программу – были неполадки с электричеством, небольшие сбои. Потом она подходила по очереди к разным группам, если ее звали к себе ребята; обращала внимание и на тех, кто к ней не обращался: «Все в порядке? Нужна помощь?».
«Никакой особенной работы», - скажет человек, впервые побывавший на таком занятии. Но это не так! Учитель должен одновременно следить за тем, что происходит в разных уголках класса, замечать тех, кто не уверен в себе и стесняется попросить о помощи, успевать подходить к тем, у кого появились вопросы, следить за уровнем шума, но не переусердствовать…
Способ организации занятий частично заимствован из методики организации школ Монтессори: конкретный объем заданий, среди которых можно выбрать на данный урок одно, выбор собственного способа освоения и своего темпа. Однако в данном классе было гораздо более шумно, чем на занятиях в школах Монтессори, возможно, потому что ребята еще не поняли, что это – такое же учебное пространство, как и уроки, на которых лидирует и объясняет материал учитель.
Поработав, ребята вновь собрали свои папки и положили их на общую полку. Большинство выполнило по несколько заданий, некоторые – правильно, некоторые – нет (я заглядывала в листочки!).
Настольные игры
Восьмиклассник Авив очень не любит «окна» в своем расписании, поэтому в начале года, поняв, что в этот час ему некуда идти, он реши организовать занятия для начальной школы. Тему выбрал сам: «Настольные игры». На первом занятии к нему пришли трое ребят, сейчас регулярно ходят около пятнадцати.
Игры, с которыми Авив будет знакомить своих учеников, выбирают все вместе. Он предлагает что-то свое, ребята просят принести ту или иную интересную для них игру.
В день, когда я была гостем на этом занятии (не могу назвать это уроком!), Авив принес настольную игру, в которой я сразу узнала «Морской бой». Он начал объяснять правила, большинство малышей столпились вокруг и внимательно слушали, несколько человек в сторонке играли в какие-то свои игры, в том числе и на телефоне. Авив почти не обращал на них внимания, только очень корректно попросил соблюдать тишину.
Когда объяснение закончилось, он отдал свою игру первым жаждущим играть, а сам пошел спрашивать тех, кто не подключился к его группе, чем они заняты. Ребята с радостью показывали свои игры, объясняли правила, он слушал, соглашался, что это интересно. Никого не ругал!
Я предложила ему сыграть в бумажный морской бой, показала, как готовится матрица. Он взял лист и чертил поля для игры одновременно со мной, его примеру последовала еще несколько ребят. Потом я отдала ему свой лист и стала ждать, что он сделает.
Авив предложил поиграть с ним в бумажную версию морского боя девочке, которая сидела одиноко и ни во что не играла, она согласилась. Он отдал ей свою заготовку, объяснил правила, но тут оказалось, что мы сделали поля с английским алфавитом, а девочка его плохо знает. Тогда я предложила ей свою помощь и вошла в ее команду: не подсказывала, куда ставить корабли или куда бить, просто помогала правильно назвать точку, которую она выбирала, и правильно найти точку, в которую бил соперник. Мы втроем радостно играли минут двадцать!
Вдруг Авив прекратил игру – он внимательно следил за временем, пришло время конца занятия, о чем он всем аккуратно сообщил. Дети спокойно собрали свои вещи, немного убрались в кабинете и выбежали на улицу.
Вот оно – занятие по личному выбору!
Конструирование
Посетить работу Оуэна (в специально оборудованном им пространстве) мне настоятельно советовала Далит с первого дня нашего пребывания в их школе. Рядом с кабинетом, на улице – большой короб с остатками разобранных приборов самого различного назначения и происхождения.
Всё, что можно собрать-разобрать, а иногда и починить, родители учеников школы везут в этот кабинет. Внутри – приборы, которые уже починены или которые ждут своей очереди. В коробке снаружи – то, что нужно отвезти на свалку, специальный транспорт регулярно забирает остатки работы этой группы.
В числе учеников Оуэна и сегодняшние ученики, и выпускники, которые продолжают приходить и работать вместе с ним. В эту группу нет записи, в нее могут прийти все желающие. Хоть на год, хоть на несколько минут. Сборку-разборку приборов проводят с помощью инструментов, аккуратно разложенных по ящичкам. За порядком следит педагог, он напоминает, что и куда нужно убрать.
Для желающих тут же – различные конструкторы, наборы для моделирования. И несколько компьютеров с загруженными в них играми офлайн, которые, по мнению учителя, развивают способности моделирования и строительства. Все игры довольно старые, проверенные Оуэном на собственном опыте, любимые и им, и детьми.
Все пространство занято детьми, с первого до выпускного класса. У каждого – свое место, никто друг другу не мешает. Если на компьютер создается очередь, играющий должен отдать место у компьютера через двадцать минут – таковы правила. Работают сосредоточенно, потихоньку болтая, если нужно, но никто не превышает шумовой порог.
Захотелось включиться и что-то собрать-разобрать-придумать-починить. Но не было времени, наше путешествие подходило к концу.
Интервью с Шакедом
Напомню, Шакед – юноша, который одиннадцатый год учится в этой школе. Кто лучше него знает, что там происходит?
Мы договорились встретиться в конкретное время и поговорить. Он четко соблюдает свои обязательства: пришел вовремя, хотя договаривались за сутки и никаких записок друг другу не писали.
Я попыталась начать разговор, но Шакед меня остановил: «Я хотел бы сначала получше понять, кто Вы, какая у Вас школа. Так мне будет легче отвечать на Ваши вопросы». Вот это парень! Первый человек, за эти три дня поинтересовавшийся моим бэкграундом! В беседах с остальными людьми мне приходилось постоянно самой начинать разговор о том, чем я занимаюсь в России, какая у нас школа, почему мне интересны именно уроки… Взрослые люди меня внимательно слушали, иногда задавали дополнительные вопросы. А их одиннадцатиклассник сразу сообразил, что это важная для него информация. Минут десять он меня «пытал», потом сказал: «Ваша школа похожа на нашу, только, как я понял, у вас демократическое управление начинается с уроков. Теперь я готов отвечать на Ваши вопросы».
В начальной школе он не хотел ничего выбирать из предложенного учителями списка учебных предметов, н его родители настояли на том, чтобы он посещал уроки иврита, математики и английского. Уроки он иногда прогуливал, на многих просто сидел и ничего не делал. «Понимаете, так проще, чем объяснять куратору, почему ты не хочешь ходить на уроки». Но, оказавшись во дворе школы, почти постоянно ввязывался в какие-то истории, из-за которых его вызывали в специальный «комитет», где разбираются конфликты. «Часто я думал, ну почему я не пошел на урок?! Сидел бы спокойно, никаких конфликтов, драк…»
В шестом классе стал реже ввязываться в разборки, а, начиная с седьмого класса, стал почти примерным учеником. Он научился выбирать интересные занятия, отказываться от того, что для него не нужно. «Обычно в начале года я выбираю уроки, потом в течение месяца присматриваюсь и отказываюсь от части из них. Потом – никаких проблем, хожу заниматься с удовольствием!»
Заключительной точкой нашего разговора оказался вопрос, где он учился заниматься самостоятельно. Шакед на несколько секунд задумался: «На школьном дворе, вовремя игр. А еще дома, в моей комнате. У меня прекрасная комната, я там сделал всё, как я хочу, как мне удобно».
И ведь научился же! И заниматься, и думать, и говорить на английском, и общаться с самыми разными людьми…