Только что вернулись из демократической школы в Кфар Сабе. Этой школе более 20 лет, там учатся около 400 ребят, сейчас школа находится в состоянии перестройки: к ней присоединены школы Садберри (на 30 человек) и Монтессори (на 50 ребят). Три проекта функционируют отдельно, по собственным правилам, но для государства образуют одну, цельную школу – это помогает улучшить финансирование. В перспективе здания будут обновлены за государственный счет (уже существует план строительства), причем школы Садберри и Монтессори вырастут до 300 человек каждая, и у трех школ появятся общие пространства для проведения крупных совместных мероприятий. Пока мало кому понятно, как и когда это произойдет, педагоги периодически собираются вместе, анализируют происходящее и планируют будущее.
Школа, о которой я рассказываю, работает по типу Саммерхилла: управление всеми делами отдано школьному парламенту и различным комитетам; дети выбирают из предлагаемых им курсов те, которые считают нужными, в начале каждого семестра, остальное время могут делать то, что им хочется. Как же они учатся? Что делают в этом пространстве взрослые? Какие вопросы волнуют граждан этого детско-взрослого сообщества?
Менторы
В центре внимания школы – ребенок. Именно Ребенок, каждый в отдельности, со всеми его достоинствами и проблемами. Сразу отмечу, что фокусировка на личность, а не на группу-коллектив, повсеместна в культуре этой страны.
В начале учебного года каждый ребенок выбирает себе «ментора» - педагога, который будет помогать, консультировать, рассказывать новости. Слово «ментор» используют для объяснения иностранцам, дети просто говорят об этом человеке «мой учитель». Для того, чтобы у каждого учителя было приблизительно одинаковое количество подопечных, проводится анкетирование. В анкете ребенок указывает как минимум троих взрослых, которых хочет видеть в качестве ментора. А еще обозначает причину выбора, причем сначала обязательно отмечает, это его личный выбор или выбор друзей. Очень часто ребятам важнее быть почаще со своими друзьями, чем рядом с определенным взрослым.
В результате складываются разновозрастные группы (разница в возрасте небольшая, максимум три года – по ступеням школы) примерно по 15 человек в каждой. По утрам все встречаются с ментором минут на 15-20, и он рассказывает ребятам о самых важных событиях: какие решения принял школьный парламент, какие комиссии будут работать, когда состоится следующий парламент, и какие вопросы там будут рассматриваться…
С каждым своим подопечным ментор встречается раз в неделю индивидуально, и они разговаривают. О том, что происходит с ребенком в школе, какие уроки он посетил, какие прогулял, что было интересно, где было плохо. Встречи назначают заранее, их дети очень ждут.
Если ребенок не хочет посещать выбранные уроки, он должен сказать об этом ментору. И тогда они вместе решают, что нужно сделать. Иногда ребенок может настоять на своем и официально отказаться от выбранных занятий, но это бывает редко. Обычно ментор старается помочь ребенку влиться в выбранную им учебную группу, приспособиться к стилю работы педагога, наладить отношения.
Я общалась со многими ребятами, посетила несколько таких групп. Своих менторов дети обожают, почти боготворят. Часто дети хотят оставаться с одним ментором на все годы учебы, но взрослые не уверены, что это правильно. Одна преподавательница вынесла на школьный Парламент предложение: выбирать одного ментора не чаще, чем три раза, это позволит лучше узнать разных людей за время учебы в школе. Решение будет приниматься на следующей неделе.
Парламент
Заседания Парламента проводят раз в неделю. Ведут заседание один педагог и два выбранных ребенка. Ассистенты (малыши!) записывают на доске очередность поднимающих руку для выступления. Присутствуют все желающие граждане школы, никакой «обязаловки».
Мы попали на заседание, которое посвящалось двум вопросам. По первому – «шум в доме и на улице мешает проведению уроков» - обсуждение проводилось неделю назад, но тогда проголосовать не успели. Голосование ведется в два этапа. Сначала принимается или нет изменение существующего на сегодня правила, а потом голосуют за конкретное изменение. По поводу шума решили новое правило не вводить, просто договариваться друг с другом, просить (напоминать) в определенные часы не играть на пианино и соблюдать тишину.
Второй вопрос обсуждался долго и бурно.
Вот его предыстория. В школе разрешено пользоваться гаджетами всем, кроме учеников 1-2 классов, которым это запрещено по закону Израиля. Но вот играть по закону этой школы можно лишь в специально отведенном для игр месте – на специальной площадке на улице. Мне показали это место: дети включили себе тихую музыку, сидели-лежали, играли, никому не мешали. Проблему подняли из-за того, что это правило часто не соблюдают, по самым разным причинам: иногда на улице прохладно и идет дождь, иногда просто кто-то не хочет туда идти… Получается, что дети вынуждены обманывать, обходить принятый в школе закон, а это плохо.
Учителя пытались отстоять уже существующее правило, а некоторые предлагали вовсе отменить возможность играть в гаджеты в школе. Дети аргументировали: это наша личная собственность, мы имеем право использовать ее по своему усмотрению; мы не хотим играть тайком и обманывать.
Проголосовали за изменение закона. Теперь в школе можно играть в любых помещениях. Мы вышли в школьный двор, провели в школе еще полтора дня. Никакого увеличения играющих в гаджеты вокруг нас не заметили, всё было, как прежде.
Продолжение следует...
